Суверенный интернет: не только Россия

На мартовском митинге за свободу интернета на проспекте Сахарово собрались больше 10 тысяч человек (как обычно, оценки колеблятся: от 6,5 тысяч, как считает МВД, до 15 с лишним тысяч по версии «Белого счетчика»). Граждане под эгидой Либертарианской партии протестовали против инициативы властей по созданию независимого, «суверенного» интернета, который должен защитить российскую сеть от внешних угроз.

Кремлевские пиарщики поспешили дезавуировать страхи протестующих. По версии Дмитрия Пескова, пресс-секретаря президента РФ, свободе интернета ничего не угрожает, по крайней мере внутри страны. Гораздо опаснее то, что наши заокеанские партнеры могут «нажать на кнопку» и выключить нам интернет. При этом в марте же президент подписал два закона, потенциально ограничивающих свободу самовыражения в интернете: за публикацию «фейков» в сети теперь грозит штраф до 300 000 рублей, и то же самое за выражение неуважения к символам и представителям власти.

И мы тут не одиноки.

Россия и другие не самые демократические страны, такие, как Китай, Саудовская Аравия и Иран строят определенные планы на сеть. Внутри своих границ они хотя контроля над распространением информации. Глобально они считают, что интернетом должны управлять не компании и некоммерческие организации, а правительства суверенных стран.

В целом это будет означать установление в сети границ, совпадающих с границами государств.

Отсюда термин «киберсуверенитет», придуманный в Китае, где интернет-цензуру в нынешнем виде, в общем, изобрели вместе с проектом «Золотой щит», известным также как Великий Китайский Файрволл.

И эта идея золотых щитов и великих стен распространяется по миру. В ноябре прошлого года доклад Freedom House исследовал 65 стран и обнаружил, что свободы в интернете пострадали в 26 из них. Цифровой авторитаризм распространяется по мере того, как Китай экспортирует технологии и решения для слежки и контроля интернета.

И западные демократии, раньше выступавшие за свободу самовыражения в сети, все чаще начинают пользоваться риторикой киберсуверенитета.

Попытки отпора

Китайская модель не всегда пользовалась таким успехом. Всего шесть лет назад киберсуверенитету нанесли серьезный удар, когда Китай и его союзники попытались «захватить власть» в сети. На встрече Международного союза электросвязи в 2012 году Россия, Китай и еще группа стран попытались принять резолюцию — на первый взгляд вполне символическую — которая одобрила бы некоторые принципы киберсуверенитета и дала бы довольно серьезный контроль над ним ООН. Но большие телекоммуникационные компании и конгресс США решительно осудили эту попытку, и США и страны Европы отказались подписать резолюцию.

Без их подписей попытка введения элементов киберсуверенитета провалилась. Если бы она тогда им удалась, Китай и его союзники по цифровой политике смогли бы решить старую проблему авторитарных режимов: никто на самом деле не понимает, кто управляет интернетом. В распределении власти сеть не обращает внимания на классические государства с их границами и министерствами. Правительства управляют интернетом вместе с частными компаниями, НКО, учеными и другими игроками, что существенно ограничивает влияние национальных властей.

Всякий раз, когда китайское или российское правительство удаляет неугодную ему информацию из сети, копии остаются онлайн. Они хранятся на сайтах, зарегистрированных ICANN, международной организацией, управляющей доменными именами. Если бы правительства — например китайское — получили бы власть над этой организацией, копии неправильных песен и неугодных романов исчезли бы мгновенно.

Для сторонников киберсуверенитета это и есть главная цель.

Суверенитет по-домашнему

После того, как в 2012 году попытка передать контроль над сетью ООН провалилась, киберсуверенная дискуссия переместилась в область внутренних политик. В недавнем докладе New America, внепартийного аналитического центра, говорится, что государства поняли, что «сегодняшняя битва идет за то, как государства должны строить интернет у себя дома».

Китай, вместо того, чтобы полагаться на международные договоры, начал экспортировать интернет-цензуру в другие страны, переделывая интернет «снизу вверх». Согласно докладу Freedom House, по крайней мере 36 правительств прошли секретные китайские тренинги по «новым медиа и управлению информацией». Среди этих стран Иордания, Египет, Саудовская Аравия и Вьетнам. Содержание тренингов неизвестно, но после того, как вьетнамские чиновники поучились на них в 2017 году, в стране было принято киберзаконодательство в китайском стиле. Есть также свидетельства, что в некоторых странах, например, в Уганде, правительства начали использовать китайское программное обеспечение для слежки в интернете, предположительно для борьбы с преступностью.

Эта «пропаганда инноваций» легитимизирует в глазах международного сообщества не только китайский способ управления интернетом, но и в целом авторитарную власть.

«Новая международная идеологическая война происходит между авторитаризмом и либеральной демократией»,— говорит аналитик по кибербезопасности New America Роберт Моргус. Он считает китайский кибер-евангелизм частью «мягкой силы». «Распространение авторитарной модели в интернете помогает распространять и остальные авторитарные методы управления».

Пока Китай тренирует и снабжает развивающиеся страны, есть свидетельства того, что и либеральные западные демократии все больше любят интернет-контроль. Доклад New America содержит информацию, показывающую, что страны с открытым интернетом и с меньшим вмешательством правительств стал дрейфовать в сторону более «этатистского и закрытого подхода к интернету».

Мы наблюдаем то, что аналитики предсказывали уже давно: связанная с идеей открытого интернета паранойя в русском и китайском стиле начинает распространяться и на Западе.

Цифровое 11 сентября

В своей книге «Темнеющая паутина» эксперт по киберполитике Александер Климбург пишет: «возожность определить информацию как оружие — главная цель» адвокатов киберсуверенитета. Если информация — это оружие, то цензура — легитимная защита национальной безопасности.

Побочным эффектом российского вмешательство в американские выборы в 2016 году был как раз этот эффект. Цифровая информационная война — это теперь горячая тема, вполне валидная для западных элит угроза. Это было очевидно уже когда Хиллари Клинтон описала русскую хакерскую атаку в 2016 году как «цифровое 11 сентября» или когда прокурор Роберт Мюллер начал заводить дела на российских граждан за преступления, связанные с троллингом в интернете.

В такой атмосфере некоторые западные демократии, как и их авторитарные партнеры, пытаются добиться большего контроля. Выступая в 2018 году на межправительственном форуме по управлению интернетом в Париже, в организации, которая обычно уважала ограничение роли правительство в управлении интернетом, французский президент Эмманюэль Макрон, чью почту взломали в последние дни его избирательной кампании, изобразил киберпространство как опасную территорию.

«Сегодня, когда я смотрю на наши демократии, я вижу, что интернетом гораздо лучше пользуются экстремисты»,— сообщил Макрон переполненной аудитории. «Его больше используют для пропаганды ненависти или распространения террористического контента, чем для чего-либо еще». И потом он призвал правительства обрушиться на интернет и начать его контролировать.

Ферзане Бадиеи, интернет-эксперт из Технологического института Джорджии, побывала на этой конференции и рассказала, что многие участники были шокированы языком Макрона. «Если бы такую речь произнес лидер авторитарного режима, люди бы просто вышли из аудитории», сказала она. «Страшновато, что президент демократической страны настаивает на необходимости регулировать интернет при помощи тех же аргументов, что и авторитарные режимы».

Ханс Кляйн, профессор политологии в Технологическом институте Джорджии был и на французской конференции, и на организованной правительством интернет-конференции в Китае. И он говорит, что на обеих встречах говорили о «необходимости большего государственного вмешательства».

Не то чтобы Макрона вдохновила китайская пропаганда. Киерон O’Хара, профессор компьютерных наук и эксперт по управлению интернетом, говорит, что у западных демократий просто общие страхи с Китаем и Россией. И это их независимо приводит к модели «авторитарного интернета».

«На самом деле, может быть «авторитарный интернет» — неправильный термин для этого явления»,— говорит O’Хара. «Может быть правильнее было бы говорить “патерналистский интернет”. А уж патернализм-то просто всем нравится».