Сталинист Разлацкий и его пролетарская партия

На фотографиях с массовых митингов левых и профсоюзников нет-нет да мелькнет красный флаг с размашистой надписью «Забастовка», будто из титров к старому советскому кино. Флаг этот принадлежит политической организации левых диссидентов времен застоя, возможно, единственной, сохранившейся до наших дней, — Партии Диктатуры Пролетариата, созданной Алексеем Разлацким еще в 1976 году.

Воспоминаний о школьных и ранних студенческих годах Разлацкого почти не сохранилось, но на сайте ПДП выложен небольшой рассказ редактора самарской кинохроники Бориса Кожина, как будущий теоретик пролетаризма, окончив 9-й класс, в 1952 году отправился в тур по сталинским местам СССР. Такими поездками в то время награждали лучших учеников городских школ.

В Сухуми он отказался осматривать знаменитый обезьянник, заявив, что это заведение «не имеет никакого отношения к личности Сталина».

А уж в Гори, в домике, где родился вождь, Разлацкий устроил настоящий «спектакль одного отличника»:

Вдруг с лица Алика напрочь слетает скука, и он заявляет: «Покажите мне место, где родился Сталин». Ему говорят, что вот здесь, в этом доме и родился. «Нет, — говорит он. — Вы мне конкретное место покажите. Ведь мы приехали на место, где родился Сталин, не так ли?» «Так», — отвечают ему. «Вот вы и покажите мне это самое конкретное место, где он родился!» Дело дошло до того, что появились сотрудники НКВД, и неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не вмешался учитель-фронтовик. Как-то он там с ними договорился и сумел убедить Разлацкого, что место, где появился на свет кроха-Сталин, не столь важно для истории. Главное то, что он сделал.

Жизнь Разлацкого в каком-то смысле напоминает матрешку, где одна в другую упакованы биографии разных людей. Снаружи типичная карьера высококлассного технаря: в 1958 году окончил Куйбышевский политех по специальности «инженер-нефтяник», накануне ареста он занимал должность заместителя начальника вычислительного центра объединения «Куйбышевнефть». Еще в институте Разлацкий стал актером СТЭМа (студенческий театр эстрадных миниатюр) и активным участником команды КВН. Он пишет пьесы и стихи, в 1965 и 1970 годах у него выходят два сборника, а где-то в промежутке Разлацкого избирают членом жюри и оргкомитета Грушинского фестиваля авторской песни.

Перед Разлацким в буквальном смысле лежало сто дорог, но в середине 70-х он выберет путь левого диссидента и политического заключенного.

Никто не говорил: «будем организовывать партию»

Благодаря хронике «Историческая Самара», точно известен день, когда на этом пути был сделан первый шаг. 15 июня 1976 года Разлацкий зачитал нескольким собравшимся у него на квартире знакомым куски своих работ «Кому отвечать?» и «Второй Коммунистический манифест». Эти люди впоследствии составили ядро будущей Партии Диктатуры Пролетариата.

Григорий Исаев, бывший рабочий самарского ЗИМа, соратник Разлацкого, также осужденный по его делу, нынешний лидер ПДП:

Началось все с того, что моя сестра вышла замуж за приятеля Разлацкого — они с ним в одном институте работали. Так жизнь свела. А я в цеху тогда работал. И вот что меня в нем поразило… О чем бы речь не заходила, любой серьезный разговор — всегда Разлацкий вставлял или идею, или слово, но такое, что общая картина вдруг приобретала смысл. У этого человека была такая глубина, что об этом нельзя так просто рассказать.

Сначала нас было только двое. Конечно, окружение у него было большое, но именно на меня, рабочего, его идеи идеально легли.

Первые сходки у нас были в Загородном парке, там было очень удобно — народ с детишками, мужики тяпают. Никто не говорил: «будем организовывать партию». Нужно было просто дать идею, и мы ее давали.

Идейный багаж состоял из написанных самим же Разлацким статей и брошюр. Заодно он разработал простую и не требовавшую материальных вложений систему распространения самиздата. Сторонники Разлацкого сочинения своего лидера… переписывали от руки.

Это кажется странным, если не учитывать, что аудиторией Разлацкого были простые рабочие, у которых не было ни ксероксов на работе, ни пишущих машинок дома.

Он знал, что любой записанный от руки материал куда лучше усваивается.

Ну а КГБ лишался возможности вменить сторонникам Разлацкого статью за распространение самиздата. Найденную при обыске тетрадку с копией «Второго Коммунистического манифеста» всегда можно было выдать за личные записи, а за это не наказывали.

Краткий курс пролетарской идеологии

Основную проблему социалистического общества Разлацкий видел в том, что совершивший революцию пролетариат сделал шаг в новую эпоху, но при этом каждый отдельный его представитель остается «человеком прошлого» со своими индивидуалистическими устремлениями. Если это противоречие не разрешить, то из рядов пролетариата родится новая буржуазия, которая неизбежно восстановит капитализм.

При этом Разлацкий вовсе не был сторонником перехода к коммунизму через раздачу всем одинаковых ватников и лопат для великих строек. Двумя важнейшими задачами пролетариата он считал повышение благосостояния и развитие самосознания, причем именно в такой последовательности. В своем «Втором Коммунистическом манифесте» он писал:

Успехи во втором вопросе почти целиком зависят от решения первого. А по первому вопросу пролетариату необходимо добиться кардинальных решений: ему не просто надо выйти на уровень наипервейших капиталистических стран, не только опередить их, но и опередить несравнимо, выйти на рубежи, для них недостижимые.

В погоне за эффективностью производства пролетариат должен уподобиться частному собственнику, став «коллективным хозяином». Но если у настоящего капиталиста есть свой бизнес-план, то кто будет формулировать задачи для целого класса? И здесь Разлацкий однозначно встает на сторону идеи «вождизма».

Персонифицируются интересы пролетариата в вождях пролетариата. Именно вождям принадлежит конкретизация целей, построение политики в ее конкретной и согласованной форме<…>

Отношение к другим классам и к их запросам на демократию и политические свободы у Разлацкого было сугубо инструментальным.

Само существование этих слоев допускается лишь в той мере, в какой это соответствует интересам пролетариата…Определенные демократические возможности для выражения собственного мнения, для изложения каких бы то ни было требований предоставляются непролетарской части общества с единой целью: использовать эти интересы, стимулировать их, вынуждая наиболее полную отдачу труда и способностей этой части общества на пользу пролетариату.

И все же «пролетаризм» Разлацкого не исчерпывался технократической утопией, было в нем и свое, довольно своеобразное представление, как должна осуществляться демократия при диктатуре пролетариата. Задача демократии, как он считал, состоит в том, чтобы от имени рабочего класса осуществлять контроль за деятельностью государства. Место «антигосударственной оппозиции» должна занять пролетарская партия. Для этого ей придется вписаться во власть и немедленно выписаться обратно.

Партия должна оставаться в противостоянии государству, она должна действовать на государство только через пролетарские массы….Да, партия должна руководить пролетариатом в борьбе за власть. Да, партия, возглавляя пролетариат, должна взять эту власть. Да, она должна разрушить государственный аппарат и построить новый. Она должна выдвинуть своих опытнейших организаторов, лидеров, вождей на ведущие государственные посты — и она же должна немедленно вычеркнуть их из числа своих полноправных членов.

Беспощадный критик и непонятый пророк

Критике советского режима времен застоя была посвящена третья глава «Второго Коммунистического манифеста», в которой события после смерти Сталина рассматривались ни много, ни мало, как государственный переворот. И дело вовсе не в борьбе с культом личности, а в зафиксированной Программой КПСС 1961 года и брежневской Конституцией 1977 года характеристике СССР как «общенародного государства», что, по мнению Разлацкого, означало разрыв с принципом диктатуры пролетариата.

«Гармония классов» в общенародном государстве возможна только при отказе пролетариата от своих коммунистических целей, при рабском согласии пролетариата работать на присвоительские интересы других классов<…> КПСС не только на словах, но и на деле отреклась от диктатуры пролетариата. Рабочий класс — даже та его часть, которая состоит в партии — не имеет никакой возможности влиять на дела партийной верхушки, на принимаемые верхушкой решения, на конструируемую ею теорию, на ее пропагандистскую деятельность, на проводимую социальную и экономическую политику.

Эти мысли получили развитие в статье «Тенденции текущего момента» (1981), где Разлацкий предсказал направление экономических реформ Перестройки и их результаты: провал Продовольственной программы, превращение «красных директоров» в фактических собственников предприятий, переход к карточному распределению, снятие государственной монополии на внешнюю торговлю, инфляцию советского рубля и даже появление «новых левых» из рядов постсоветской интеллигенции.

Получив расширение прав, директора немедленно проведут резкую дифференциацию интеллигенции на «нужных» и «ненужных» для производства. В результате «ненужные» останутся с нищенскими средствами к существованию (или совсем без них) и в великом озлоблении (в общем-то мелкобуржуазном!) ворвутся отчаянным завихрением в пролетарский революционный поток, одновременно и усиливая движение, и внося идеологический сумбур и хаос, и заражая массу жестоким анархическим радикализмом.

«Мы вышли из заводской проходной и взяли мегафон»

К концу 70-х годов в рядах ПДП состояло уже около 30 человек, в основном рабочих и инженеров с предприятий Куйбышева. Разлацкий часто говорил, что главным оружием пролетариата является забастовка. Но одно дело вбросить идею в массы, и совсем другое — попытаться ее осуществить.

Большинство сторонников Разлацкого работало на Куйбышевском ЗИМе (завод имени Масленникова), который в те годы производил в основном военную продукцию: снарядные трубки, взрыватели, гранатные запалы, капсюли и знаменитые на всю страну часы «Победа» . Забастовка на режимном предприятии могла весьма плохо закончиться как для ее организаторов, так и для большинства участников.

Но активисты ПДП оказались людьми не робкого десятка, и с 1976 по 1981 год организовали на ЗИМе пять забастовок, длившихся от нескольких часов до двух суток.

Все они были успешными.

Григорий Исаев:

Поводы были самые простые — условия труда, зарплата, скотина-мастер, не подвезли новые спецовки… Администрации — и заводской, и городской — все это было как нож острый. ЗИМ бастует, а мужики на других заводах смотрят и думают: «а мы чего сидим?» Поэтому начальство быстро уступало. Наш литейный цех всегда начинал первым

Виктор Котельников, бывший рабочий ЗИМа, активист ПДП:

Требования, которые забастовщики предъявляли, выполнялись мгновенно. Военный завод, а люди собрались в цеху и бросили работу, а другие цеха в это время к ним уже присматриваются, чо, какие проблемы, в станке не горит лампочка, автомат с газировкой в литейном цеху не работает<…>

Григорий Исаев:

«Бросаем, ребята, работу!» Прикатили баллоны, выходы перекрыли, то-се. Прибегает начальство: «почему литейный встал, почему бросили?» А мы не только бросим, мы еще и кой-чего потяжелее в руки возьмем<…>

Виктор Котельников:

Наш принцип всегда был такой: поддерживать человека против начальства в любой позиции.

Например, бригада во внерабочее время построила себе душ и парилку. Приходит мастер, выгоняет всех — «сейчас тут будут начальники париться». А он гвоздя не забил в эту душевую. Наши возмущаются. Нас собирают и начинают дрючить: «Так, всем переаттестация, всем снижаем премию и зарплату. Ваш токарь, Виктор Яковлевич, попался на проходной в пьяном виде. Подписывай, Виктор Яковлевич, последнее предупреждение, иначе мы тебя уволим». Ну мы спрашиваем: «А что ты пил, Виктор Яковлевич?» — «Спирт». — «А где взял?» — «Мастер подошел, попросил детальку ему выточить для машины и за это налил». Получается, что мастер украл на производстве спирт и заставил токаря работать на себя. «Так, отойди-ка в сторонку, Виктор Яковлевич, а ты , мастер, вставай и отвечай. У тебя теперь два пути: либо к нам в бригаду дворником или грузчиком, либо в тюрьму за воровство». А Виктор Яковлевич теперь на всю оставшуюся жизнь — наш сторонник, и что бы мы не предложили, он будет руку поднимать и кричать громче всех.

Григорий Исаев:

КГБ нами заинтересовался, только когда мы на улицу стали выходить, это уже на город влияло. У нас рядом с проходной была трамвайная остановка. Выходим из проходной с мегафоном — там люди идут, трамваи, автобусы . А мы им орем: «Доброе утро, народ, бастовать надо!». Вот тогда нами и занялись.

«Марксисты марксиста упекли»

На протяжении первых лет своего существования и даже после нескольких организованных забастовок партия Разлацкого ухитрялась оставаться вне поля зрения КГБ. В интервью Михаилу Круглову Исаев рассказал, что выйти на них чекистам удалось лишь случайно. В 1979 году один из активистов в пьяном виде попал в милицию, и при досмотре у него нашли тетрадку с работами Разлацкого. По другой версии, причиной утечки стал знакомый Исаева, которому стало лень переписывать сочинения Разлацкого, и он подключил к этому делу свою девушку, а потом с ней поссорился.

Оскорбленная девушка схватила тетрадки и побежала с ними в КГБ.

В мае 1981 года Исаев обнаружил за собой даже не пытавшийся маскироваться «хвост». Разлацкий посоветовал ему уйти с завода и устроиться дворником. Новая работа давала возможность оборудовать во дворах тайники, чтобы прятать в них заветные тетрадки. Исаев рассказал Coda, как искавший эти схроны оперативник КГБ в итоге перековался:

Самара — город большой и старый. Чердаки, подвалы, все дела. Я устроил два тайника. Он нашел один, потом второй, а потом, уже на следствии, мне сказал: «слишком серьезные вы люди, значит, должен быть еще и третий тайник. В итоге он еще раз пошел по моим следам и нашел уже третью закладку. Содержимое первых двух он сдал, и ему за это орден дали. Боевой орден в мирное время! А тетрадки из третьего тайника он себе оставил, стал читать — и обалдел<…>

Развязку резко ускорила международная обстановка. 13 декабря 1981 года генерал Ярузельский ввел в Польше военное положение, чтобы подавить выступления «Солидарности». За Разлацким и его товарищами пришли спустя двое суток.

Его вдова в интервью для документального сериала «Самарские судьбы» вспоминала утро, когда арестовали ее мужа:

15 декабря утром — звонок в дверь, где-то в восьмом часу утра. Открываем дверь, заходят семь серьезных мужиков, или восемь, не помню. Молча раздеваются, вешают одежду. Я на них смотрю и думаю: умер что ли кто-то где-то и они не туда зашли? Ну знаете, так на похороны приходят. Говорю: «А может вы не туда попали?» — «Туда-туда», они мне говорят. А он ( Алексей Разлацкий) вышел, сразу все понял и говорит: «Так, я сейчас позавтракаю и займемся. Только извините, у меня пельменей мало, вас угостить не могу, только один буду есть». И тут же нам сказали: «Собирайтесь и уходите из дому. Сынка поднимайте, одевайте — и никому ничего не рассказывайте».

В тот же день арестовали Исаева и провели обыск у еще одного активиста ПДП — инженера Средневолжского станкостроительного завода Михаила Капарова. Его, правда, взяли не сразу, а лишь полгода спустя, после того, как он принялся раздавать тетрадки с работами Разлацкого чуть ли не случайным прохожим. Двум основным фигурантам дела предстояли целых полтора года следствия, экспертиза в психиатрическом институте имени Сербского и суд.

Григорий Исаев:

На следствии они все время пытались выяснить наши связи: с кем контактировали, кому передавали брошюры, с кем разговаривали — им надо было все это выкорчевать. Сперва хотели 23 человека по нашему делу привлечь, а в итоге усадили троих. Против нас у них ничего не было — не было никакой программы партии, ни документов, ни съездов, ни протоколов, ни фига<…>

Разлацкого приговорили к семи годам заключения и пяти годам ссылки, Исаев получил шесть лет лагерей и пять лет ссылки, Капаров, которого осудили только в январе 1983 года — трехлетний срок и два года ссылки.

«Там бы я и сгнил, если бы не Горбачев, падла»

Разлацкий был отправлен в лагерь в Мордовии. О его пребывании там сохранились подробные воспоминания Михаила Прокопова, опубликованные на сайте ПДП. Он спорил с другими заключенными, но поддерживал все их выступления против лагерной администрации. Вел бесконечные дискуссии с тюремными оперативниками и сотрудниками КГБ. И до, и после ареста представители Советской власти казались Разлацкому и его товарищам заблуждающимися «своими», которых следовало переубедить.

В лагере Разлацкий вообще перестал выпускать сигарету из рук. Его дневная доза доходила до шести пачек папирос в день. Потом он перешел на огромные «козьи ножки» с махоркой, которыми дымил постоянно, прикуривая одну от другой.

Григорий Исаев попал в знаменитый лагерь № 36 в Пермской области, где гноили диссидентов, изменников Родины и нескольких террористов — угонщиков самолетов. Вместе с ним сидел целый букет знаменитостей: украинский националист и будущий депутат Верховной Рады Степан Хмара, правозащитник Сергей Ковалев и его сын Иван, соратник Сахарова Алексей Смирнов и будущий израильский министр Натан Щаранский. Исаев о своих годах рассказывает скупо:

На зоне я, конечно, не бросил работу, всем ребятам рассказывал и про предательство правящей партии и про пролетаризм. Но особых конфликтов не было. Там со мной много кто сидел — бандеровцы, власовцы, прибалтийские лесные братья. Эх, сейчас бы с ними повидаться…

Отбывать свои срока до конца заключенным по делу ПДП не пришлось. В 1987 году их освободил Указ Верховного Совета о помиловании всех осужденных по 70-й статье.

Григорий Исаев:

Ведь в ссылке с нами могли сделать что угодно: залечить, пристукнуть, прибить… Там бы и пропали мы с Алексеем Борисовичем, если бы не Горбачев, падла.

Оставшиеся на свободе активисты ПДП все это время продолжали распространять учение Разлацкого, и вернувшиеся домой политзеки сразу же включились в партийную борьбу, ставшую уже вполне легальной благодаря перестройке.

Разлацкого долгое время никуда не брали на работу, но в конце концов старый приятель выбил ему место заведующего лабораторией в «Гипровостокнефти». Помимо работы, он читал курс лекций «Мышление XX века» в обществе «Знание», написал несколько новых статей, активно участвовал в деятельности местного «Народного фронта», организовывал митинги и, кажется, готовился прожить еще одну жизнь.

6 ноября 1989 года Алексей Разлацкий упал в коридоре собственной квартиры и почти сразу же умер. Диагноз — острая коронарная недостаточность. На момент смерти ему исполнилось всего 55 лет.

В год распада СССР «Второй Коммунистический Манифест» Разлацкого был легально издан в Новосибирске.

После смерти своего основателя Партия Диктатуры Пролетариата продолжила борьбу. Ее новым лидером стал Григорий Исаев, который пережил на этом посту конец перестройки, лихие 90-е, и сытые двухтысячные, а сейчас верит, что переживет и Путина. Ядро ПДП действовало на ЗИМе вполне открыто вплоть до самого закрытия завода в июне 2006 года. Активисты партии принимали участие во всех более или менее значимых протестных акциях в новейшей российской истории — от знаменитого сидения шахтеров на Горбатом мосту в 1998 до событий на Болотной площади в 2012 и забастовки дальнобойщиков против введения системы «Платон» в 2015. И если завтра где-то вновь будут нарушены права трудящихся, то очень скоро в этом месте появится и красный флаг с размашистой надписью «Забастовка».