«Наркотики – это просто инструмент»

Каждый год в России более ста тысяч человек судят за наркотики. Почти четверть заключенных попали в тюрьму по 228 статье — ее называют «народной». Это самая массовая категория осужденных, и подавляющее большинство из них — рядовые наркопотребители, а не организаторы наркотрафика. 

С 2006 года антинаркотическое законодательство постоянно ужесточалось, число уголовных дел и осужденных по 228 статье росло. Шестого февраля состоится первое заседание рабочей группы по «совершенствованию антинаркотического законодательства». Смутную надежду на гуманизацию правоприменения дает то, что помимо депутатов и силовиков в ней примут участие правозащитники из Фонда имени Андрея Рылькова.

Фонд занимает две комнаты в одноэтажном здании на северо-востоке Москвы. Неподалеку во дворе припаркован белый микроавтобус с бордовыми буквами ФАР, известный наркопотребителям от Марьино до Отрадного. Максим Малышев, координатор уличной социальной работы фонда, собирается на выезд — сегодня по графику как раз точка в Марьино. «Мы каждый день, каждый вечер выезжаем на улицу, на выходы — туда, где собираются наркопотребители. Занимаемся с ними профилактикой ВИЧ-инфекции: раздаем чистые шприцы, презервативы, делаем тесты на ВИЧ, оказываем им консультации по постинъекционным осложнениями, по ВИЧ-инфекции, по гепатиту, по правовым вопросам», — говорит Малышев.

Он рассказывает, что поначалу сотрудники фонда сталкивались с настороженным и даже негативным отношение местных жителей — мол, «вы этих нариков тут собираете». Приходилось спокойно объяснять, что точкой притяжения для наркопотребителей служит не микроавтобус ФАР с одноразовыми шприцами и тестами на ВИЧ, а аптеки, торгующие тропикамидом и «Лирикой», и постепенно люди начинают понимать, что фонд работает и в их интересах. Максим вспоминает, что едва ли не самым серьезным конфликтом на улице была встреча с муниципальным депутатом от «Единой России», который решил внезапно «проинспектировать район».

«Тогда адекватнее всех повели себя местные полицейские, пэпээсники, увели депутата, — смеется Максим. — Ну они-то тоже на земле работают, много лет нас знают и чем мы занимаемся».

ФАР был основан десять лет назад, в 2009 году, в 2016-м признан «иностранным агентом», а в 2018-м — оштрафован за «пропаганду наркотиков». «Недавно Фонду имени Андрея Рылькова за то, что на сайте фонда была опубликована статья “Мир солей”  газеты “Шляпа и баян” о снижении вреда при употреблении солей, был назначен штраф 800 тысяч, — рассказывает Малышев. — Информация по снижению вреда от употребления этих веществ была признана пропагандой. В России силовые ведомства понимают под пропагандой наркотиков честные и открытые разговоры о наркотиках. Разговоры о том, как можно взвесить риски употребления. Разговоры о том, как можно минимизировать эти риски. На сегодняшний день это “пропаганда”. Весь штраф мы собрали благодаря усилиям тех, кто неравнодушен к той наркополитике, в которую мы верим, а не государство». 

— Что такое «репрессивная наркополитика»?

— Репрессивная наркополитика — это та политика, которая не учитывает, я бы даже сказал плюет на право человека выбирать, употреблять ему какие-то вещества или не употреблять. Репрессивная наркополитика основана на манипуляциях сознанием, на стереотипах, на запугивании и именно на репрессивном взаимодействии. Важный аспект деятельности нашего фонда — это адвокация гуманной наркополитики. Мы постоянно пишем письма в Минздрав, в аппарат президента, ссылаемся на рекомендации комитетов ООН, сами предоставляем теневые доклады в эти комитеты. В общем, делаем все, что можем.

— Как фонд работает в нынешних условиях?

— Главные сложности — постоянно усиливающееся давление со стороны государства, отсутствие поддержки, в том числе и финансовой, программ снижения вреда. В этих условиях Фонд имени Андрея Рылькова работает скорее вопреки. Но эти «вопреки», на мой взгляд, укрепляют команду. Вокруг Фонда, я это чувствую, складывается круг единомышленников, тех людей, которые понимают, что то, что сейчас творится в сфере наркополитики, — это неразумно. И таких единомышленников становится все больше. 

— Что такое «снижение вреда»?

— Употребление наркотиков — это сложный социокультурный феномен, который сопровождает всю нашу цивилизацию, от самого начала до сегодняшнего дня. К сожалению, при употреблении наркотиков есть практики и схемы, которые вредят здоровью людей. И «снижение вреда» — это тот подход, который помогает снизить риски при употреблении. Это подход, который основывается на уважении права человека выбирать, употреблять ли ему какие-то определенные вещества или не употреблять. Это подход, который трезво смотрит на мир и видит, что наркотики были в течение всей человеческой цивилизации. Единственное, что мы можем здесь делать, — это снижать риски для тех людей, которые их употребляют.

— Какие основные риски вы снижаете?

— Первое — это риски для здоровья: зависимости, ВИЧ-инфекция, гепатиты В и С, а также постинъекционные осложнения из-за различных примесей, присутствующих в незаконных наркотиках.

А второе — это риски, связанные с криминализацией употребления наркотиков, с риском попасть за решетку.

— Существует ли «безопасное употребление»?

— По статистике 80% людей, кто когда-либо пробовал наркотики и периодически их употребляет, не сталкиваются с какими-то осложнениями в плане здоровья, в плане криминала. Но говорить о безопасном употреблении наркотиков в той репрессивной наркополитике, в которой мы живем, очень-очень проблематично, потому что основные риски связаны с криминализацией. И в этом плане я бы, наверное, не говорил о безопасном употреблении, потому что просто употреблять — это опасность: опасность быть схваченным полицией, опасность быть замешанным в какие-то криминальные действия. 

— Самый вредный миф о наркотиках?

— Это прекрасный вопрос. Это тема для большой дискуссии, для круглого стола. Я бы выделил свою версию. И самое первое, мне кажется, это то, что наркотики — это плохо. На самом деле это не так. Наркотики не всегда плохо. Собственно говоря, наркотики — это просто инструмент, который не может быть плохим или хорошим. И второе — это, наверное, что то или кто, к чему прикасаются наркотики, становится заведомо плохим. 

— Как можно помочь человеку с зависимостью?

— Прежде всего, это любовь и принятие. В жизни наркопотребителя очень много одиночества, отверженности. Вся репрессивная наркополитика, все стереотипы способствуют тому, чтобы человек чувствовал себя все более одиноким и отвергнутым.

Поэтому самое первое — это любовь и принятие.

Я бы предложил всем посмотреть лекцию TED c Йоханном Хари — он очень хорошо про это говорит. 

Нужно, чтобы наркозависимые люди имели бы доступ к услугам здравоохранения. Нужно создавать разные возможности для реабилитации. Сегодня, если человек хочет прекратить употребление наркотиков, он может только пойти в 12-шаговую реабилитацию. Это хороший вариант, но для 7-8, максимум 10% людей. На мой взгляд, нужно создавать таких возможностей больше: 12-шаговая реабилитация, лечение психоделиками, арт-терапия, еще что-то, — чтобы каждый наркопотребитель мог найти то, что ему подходит. 

— А как можно навредить?

— Неверием в человека — если постоянно говорить «ты не можешь», «ты плохой». Не надо излишне опекать. Гиперзабота вредна, потому что на самом деле она не дает силы, а отнимает их. Нужна открытость и поддержка, а не репрессии. 

— Можно ли вылечить наркоманию?

— Я бы был реалистом: статистика такова, что 80% наркозависимых все равно продолжают употреблять наркотики. Такой феномен этого заболевания, и ничего мы с этим поделать не можем. И тем более силой мы вылечить зависимость не можем. Это главный постулат, которого я придерживаюсь в своей социальной работе. И мне кажется, самая большая помощь — это снижение вреда. Нужно постоянно давать человеку шансы и возможности, снижать вред от употребления наркотиков до того момента, как человек будет готов или способен что-то поменять в своей жизни. Только так это и работает.

Кстати, сегодня у меня небольшой юбилей — ровно 10 лет, как я не употребляю.